Самолёт летел между несколькими полосами бесконечно тянувшихся в ярко-голубом небе белых облаков. Я долго не мог сообразить, что же это за облака такие, пока не увидел летевший нам наперерез на ещё большей высоте «Ту-134». Самолёт тянул за собой длинный белый хвост – да это такие же инверсионные следы пролетевших здесь незадолго до нас других самолётов!!!
В тот же вечер, когда я прилетел из стройотряда и отмылся от джезказганской грязи, родители сказали мне, что в Алма-Ате успел побывать дед и хотел утащить меня на пару недель к себе на Украину. Но он, не дождавшись меня, уехал обратно, а меня решили отправить вдогонку.
На следующее утро мой папочка на пару с Малковым вооружились корочками «Госэнергонадзора», дававшими определённые льготы в бесконечных тогда очередях у авиакасс, и пошли брать мне назавтра билет в Киев. Судя по всему, большую часть времени они провели не в самом тогдашнем Агентстве Аэрофлота (первый этаж восьмиэтажки по улице Маметовой, между Коммунистическим проспектом и улицей Мира), а в расположенном в одном с ним здании кафе, настоящее название которого вряд ли кто-то знал, потому что народ именовал сие заведение «Крылышки». В оном предприятии общепита наливали, и вот эти орлы вернулись назад очень весёлые – надо же, билет взяли! Мне только и осталось, что сбегать к друзьям, чтобы взять в дорогу чей-нибудь фотоаппарат (мой «Зенит-Е» мне привезли из стройотряда позже). Обидно было бы податься в круиз по Европе и не снять там ни одного слайда...
Билет у меня был «с открытой датой» и сразу до Кировограда, но рейс от Киева не был в него вписан. У «Аэрофлота» тогда существовали специальные тарифы – скидки в случае полётов с пересадками. Так, например, билет Алма-Ата – Киев стоил 74 рубля, Киев – Кировоград – 10 рублей, а Алма-Ата – Кировоград – 78 рублей (не 84!). Неважно, каким маршрутом летишь. Алма-Ата – Москва 62 рубля, Москва – Кировоград – 22 рубля, в сумме тоже 84, но выписывали тоже за 78. Эти скидки непонятным образом потом исчезли, когда ввели систему компьютерной продажи авиабилетов «Сирена-2»...
И вот, на следующее утро... Самолёт летел между несколькими полосами бесконечно тянувшихся в ярко-голубом небе белых облаков. Поболтавшись в небе около трёх часов, он клюнул носом вниз и вскоре в иллюминаторе замелькали аккуратные домики. Пилоты сделали крутейший вираж, и под нами оказался местный вокзал, с которого в этот момент отходила зелёненькая электричка. Лайнер шёл так низко, что даже я со своим паршивым зрением уже различал лица людей в её окошках. Довернув ещё раз, самолёт приземлился в Минеральных Водах.
На залитом солнцем лётном поле рядом с нашим самолётом оказался «Ил-86», который я до этого видел только на картинках. Каким крохотным показался мне рядом с ним наш самолётик... Нас выпустили погулять по аэропорту, и я стал рассматривать со второго этажа «баклажаны», которых стояло на аэродроме целых три.
Я чуть не опоздал на продолжение своего рейса – ещё не знал тогда, сколько стоят самолёты на промежуточной посадке! Услышав объявление по радио, я помчался искать 18-ю секцию досмотра и, когда почти через полчаса её всё-таки нашёл, все «транзитные» давным-давно были там, а мне опять досталось от «посадчиц". Как два дня назад в Джезказгане... Меня первым впустили во 2-й салон и разрешили занять любое место. Я выбрал опять у окна...
Стена здания аэропорта в Борисполе так сильно наклонялась наружу, что я стоял, покуривая сигаретку, прямо под нею и удивлялся – как же она не падает? Предстояло в самые короткие сроки разобраться в местном транспорте – отец, провожая меня, сказал, что из Борисполя в другой киевский аэропорт, Жуляны, ходит маршрутка. А мать сказала, что если в течение трёх часов по прилёту не отметить билет у диспетчеров по транзиту, то он пропадёт.
Возле меня немедленно нарисовался какой-то таксист – вот у кого нюх на лохов! – и начал уговаривать ехать именно с ним в Жуляны. Мол, типа того, что он сам там живёт рядом, что по телевизору скоро какой-то футбол, и он хочет заехать домой – посмотреть этот матч, короче, понёс всякую лабуду. Тут-то он и пролетел: футболом я никогда не интересовался, где он там живёт, мне тоже было фиолетово, и я просто спросил:
– Сколько?
– Червонец!
В кармане нищего студента было всего-навсего 11 рублей, поэтому я так не играл.
Касса по продаже билетиков на фирменный автобус-экспресс «Полёт» находилась рядом. Я купил билетик и спросил у кассирши, где пересесть с этого автобуса на Жуляны. Мадам отобрала у меня билетик за 70 копеек и выбила другой – за рубль-десять, а потом показала, где останавливается та самая маршрутка. Чуть правее остановки автобусов, у абсолютно безымянного фонарного столба стояло человека четыре. Никаких тебе табличек, ничего... Вскоре подъехал не менее безымянный «РАФик» и мне досталось самое переднее место.
Водителем маршрутки оказался совсем молоденький паренёк, мой ровесник, который был одет в форменную одежду! В Алма-Ате никто из таксистов форменной одежды не носил. К центру Киева я остался в этом «РАФике" абсолютно один, и парнишка изменил маршрут, чтобы показать мне больше местных достопримечательностей! Правда, говорил он на украинском и я мало что понял, но просто этот очень певучий язык, да ещё такой «видеоряд» за окном – по Киеву-то я ехал впервые и просто ошалел... Ну да, проторчать три месяца на бескрайних просторах Великой Казахской Степи и вдруг меньше, чем за трое суток, оказаться (через Алма-Ату!) в одном из самых огромных городов Европы...
В Жулянах я сразу же понёсся к диспетчерам по транзиту, но рейс в билет мне вписали только на следующий вечер. В этот день на Кировоград было ещё три рейса, и нет бы дураку постоять «на подсаде», но я тогда ещё не знал, как это делается! Деваться было некуда и я достал «аварийную карточку», где отец написал адрес и телефон своего самого лучшего друга дяди Лёни (они оба учились в киевском Политехе, а потом вместе попали по распределению в Новосибирск). У меня ещё была с собой огромная карта города с указанием всех городских маршрутов. Из аэропорта ходил один-единственный троллейбус девятого маршрута, я на нём и поехал.
Старенькая трёхдверная «Шкода-9» катила себе по городу. Над моей головой был огромный динамик, который на редкость громко, причём правильным дикторским голосом (экзотика, в Алма-Ате магнитофонов в транспорте тогда ещё не было!) объявлял остановки: «Будьте обэрэжны, двери зачиняються, наступна зупынка...» – и далее следовало название какой-нибудь улицы. Водитель лихо проезжал перекрёстки – под каждым киевским светофором было специальное табло, где при зелёном сигнале вдруг начинали мигать цифры 9, 8, 7, 6... – и до нуля, тогда уже зажигался жёлтый. И шофёр уже прикидывал – успевает он проехать или нет...
Ехал я уже не той дорогой, что на маршрутке, и, когда динамик проорал: «Площадь Победы», решил выйти – площадь-то проще по карте найти! И вправду нашёл! А тот огромный и пустой серый дом, возле которого я остановился, оказался закрытым по случаю выходных универмагом «Украина». К тому крестику, который папочка мне нарисовал на карте (как потом оказалось, нарисовал не совсем правильно), я стал намного ближе. Прикинув дальнейшие маршруты, я увидел, что мне нужен сначала 1-й трамвай, а потом 27-й или 35-й. И, когда завернул за угол универмага, то сразу же нашёл рельсы и остановку.
Тут раздался жуткий грохот – по стрелке прибывал трёхвагонный фирменный скорый, разрекламированный по телевизору знаменитый киевский «швыдкийсный» (скоростной) трамвай – та самая «единица». Я забрался в самый последний вагон и начал считать отвороты трамвайных рельсов. По карте, после третьего я должен был сойти. Но в центре города троллейбусные провода висели на каждой второй улице, а трамвайные рельсы лежали на каждой третьей! Насчитав уже пять или шесть рельсовых развилок, я, хоть и не услышал по магнитофону название той улицы, которую приметил, всё же решил сойти.
Приметив табличку «Вулиця Саксаганьского», я внюхался в карту и оказалось, что пару остановок не доехал. Пошёл дальше пешком и вскоре добрался до того места, которое заранее приметил – в центре булыжной площади стоял одинокий дом, вокруг которого шли трамвайные рельсы. Несмотря на 10 вечера выходного дня трамваи ходили, как у нас в час пик! Из-за угла и вправду вылетел 27-й трамвайчик. Посмотрев, где он остановится, я пошёл в ту сторону. Попетляв по площади, как испуганный заяц, двойная «Татра» уехала не очень далеко, и тогда я разглядел в темноте павильончик остановки.
Следующий трамвай этого маршрута прилетел минуты через три. Я забрался в абсолютно пустой второй вагон и понёсся дальше. Отчаянно визжа на виражах кривых переулков, вагон вылетел на мост Патона, прогромыхал по нему и остановился на другой стороне речки. Вылез и огляделся – на огромном ярко освещённом проспекте, по которому, как оказалось, я сегодня уже разок проезжал, было очень много и людей и машин. Крестик на карте-то вот, совсем рядом! И тогда я начал останавливать всех подряд и спрашивать, где же она, улица Хмельницкого?
Язык, говорят, до Киева доведёт! А по Киеву?!! Число людей, не знавших, где она, эта самая улица, уже перевалило за десяток, когда мне наконец попался мужик, который жил на этой улице сам!!! Какими-то дворами он вывел меня на место, а сам куда-то исчез. Табличка на стене – точно – Хмельницкого. Но теперь же надо было дом найти! И тут ко мне подвалила толпа местных ухарей старшего школьного возраста, ну и, как это всегда и бывает, ребятишки попросили закурить. Меня спасло то, что на улице горели все фонарики и, когда я достал пачку наших фирменных «Казахстанских» (а в советские времена они были лучше всякой современной «иностранщины», весь Союз их из Алма-Аты таскал), эти орёлики сильно удивились и, поняв, насколько далеко я от родного дома уехал, объяснили мне нумерацию здешних домов!
Дядя Лёня быстренько упоил меня местной горилкой и я упал. Алма-Атинского времени-то уже было далеко за полночь! А на следующий вечер я теми же трамваями и троллейбусами приехал в Жуляны и сел в самолёт.
Моим соседом оказался симпатичный мужичок в наручниках, который всю дорогу рассказывал мне о сочинских курортах, а ментяра, его сопровождавший, заигрывал с бортпроводницей на двух соседних сиденьях. Через час я был в Кировограде. И когда 120-й автобус, пролетев все повороты дороги внутри крепости, остановился на светофоре перед улицей Яновского, я уже и не верил, что доехал...
