Командировка на Актюбинский завод хромовых соединений подошла к концу. Мужики из цеха, где мы при помощи своих огнеупоров починили им небольшую вращающуюся печь, вдруг получили впервые за два или три года давно забытую премию за соблюдение межремонтного пробега оборудования, и поклялись поставить мне памятник перед этим цехом. Но самое сильное впечталение оставил потом вид этого завода с самолёта – каждый его цех, соответственно виду выпускаемой продукции, был усыпан пылью какого-то своего цвета: красно-оранжевого, тёмно-зелёного, пронзительно-жёлтого...
Билет на самолёт из Актюбинска у меня был взят заранее. Рейс вылетал по расписанию в восемь утра, самолёт назывался «Ил-86», и поэтому регистрация на него начиналась не за полтора часа, как на нормальные самолёты, а аж за два. Накануне я спросил у горничной, во сколько начинают ходить автобусы в аэропорт. Она мне поклялась, что ровно с шести утра.
Ранним осенним утром 1991 года на остановке у гостиницы «Актюбинск» уже собралось пять или шесть пожилых женщин – наверное, они работали где-то вместе, ибо явно хорошо знали друг друга, и в ожидании автобуса принялись хвастаться полученными ими накануне новенькими «павловскими» разноцветно-радужными трёх- и пятирублёвыми купюрами...
По улице мимо нас за эти полчаса так и не проехало ни одного таксиста, а первый автобус 8-го маршрута пришёл на нашу остановку только в полседьмого утра. Регистрация на рейс к этому времени уже должна была начаться. Жёлтенький «Икарус», совершенно никуда не торопясь, покатил себе по городу. Почти на всех остановках стояло уже много народу, а этот маршрут как раз проходил и мимо железнодорожного, и мимо автовокзала.
Автобус набился полный, уже и двери не сразу закрывались, но после вокзала народу в салоне поубавилось –остались только те, кому в аэропорт. К началу регистрации на несколько рейсов народ уже опаздывал, и начал потеть и подпрыгивать от волнения. И, когда до аэропорта оставалось уже совсем немного, наш автобус вдруг застрял, да прилично: точно посреди железнодорожного переезда у «Авиагородка» уютно расположился огромный товарняк, который простоял так полчаса! В автобусе поднялся жуткий визг – всем же на самолёты, но я почему-то подумал, что аэропорт наверняка продлит регистрацию, когда там прикинут, что на оба рейса не явилось около сотни человек! Поезд, наконец-то, соизволил поехать дальше, шлагбаумы открыли, и наш водила уже понёсся к аэропорту без остановок. Когда мы туда приехали, оказалось, что пассажиры с тбилисского рейса (человек 15) на него опоздали – их «Ту-154» уже выезжал на полосу, а нам повезло – алма-атинский рейс задерживался.
Первую задержку объявили часа на два: начальница смены объяснила, что самолёт «Ил-86», летевший ночью из Алма-Аты через Актюбинск в Москву, до сих пор ещё не долетел до Домодедово: всю Москву накрыл густейший туман и этот самолёт приземлился в Горьком, где застрял по метеоусловиям. Да ладно, хорошо, что нам хоть это рассказали – от работничков доблестного Аэрофлота тогда и современных авиакомпаний сейчас обычно вообще никаких объяснений не дождёшься!
По аэропорту уже бродил мужик с того завода, где я только что был в командировке. Я уже знал, что у него аж четыре дочери, и он отправлял одну из них, самую младшую, в Алма-Ату, доучиваться на последнем курсе какого-то института. Барышня по имени Шолпан была совершенно неземной красоты – я представил себе, какой богатый калым рассчитывает получить этот орёл. Ильясыч закурил и стал рассказывать, как однажды вот так же закрыли по метеоусловиям Москву, и на их аэропорт вдруг посыпались с неба разномастные «Боинги» – международная трасса из Азии в Европу проходила прямо над Актюбинском, поэтому этот аэропорт имел полосу, способную принять любой заграничный самолёт. «Иномарок» тогда село подряд штук пять. Людей из них высадили и разместили на несколько часов в здании аэропорта, при этом КГБ выгнало из него всех советских граждан на мороз с ветром, оцепило здание и никому не давало туда заходить, пока все иностранцы не улетели...
Через четыре часа нашего ожидания вдруг объявили, что самолёт уже летит сюда. Оказалось, что алма-атинский авиаотряд держал в Домодедово запасной резервный «Ту-154», который и отправили с теми из пассажиров, кому нужно было из Домодедово только до Актюбинска. С опозданием, естественно. Он и вправду вскоре прилетел, и нам сказали, что он увезёт только часть пассажиров, а оставшимся ждать ещё 6 часов.
Народ чинно построился на регистрацию. Разумеется, первыми пропустили пассажиров с детишками и с похоронными телеграммами. Потом пошли все остальные. И тут мне повезло: я оказался последним, 164-м пассажиром, кого впустили в этот рейс. Когда я поднялся на борт, сначала не было места. Стюардессы пошли проверять билеты и только минут через пятнадцать нашли, наконец, уж больно хитрую подругу, которая не хотела везти своего ребёнка у себя на коленях. Приключения на этом кончились, и через положенные два часа мы прилетели...
