Моя преддипломная практика в самом начале 1986 года представляла собой тройную(!) командировку. Родимый энергоинститут откомандировал меня в казахский филиал «Энергосетьпроекта», те командировали дальше – в новосибирское «Сибтехэнерго», а здесь, после экзаменов по технике безопасности, меня отправили дальше, на достраивавшуюся высоковольтную подстанцию «Кокчетав-1150». И всё это – с выдачей мне командировочных удостоверений, авансов и всего прочего.
Проторчав на подстанции в Еленовке три недели, мутным от позёмки февральским утром я собрался в обратную дорогу. До сих пор помню, как мне не хотелось покидать тёплую еленовскую компанию. Но шеф бригады Богидаев уезжал на перекомандировку и велел мне собираться вместе с ним. Бригада, ехавшая на объект, высадила нас на развилке шоссе. Мы минут 20 потолклись в павильончике, пока не появился шедший с какого-то района автобус в Кокчетав.
На автовокзале шеф взял билеты на ближайший проходящий автобус до Петропавловска. До его прибытия оставалось минут пятнадцать по времени, и я пошёл на второй этаж, где купил себе в буфете горячего кофе. Автобус тем временем подошёл, объявили посадку, я понёсся вниз и в дверях зацепился рукавом дублёнки за скобу от висячего замка. Шов правого рукава шубейки пришёлся так точно к этой скобе, что рукав оторвало почти полностью!!!
Подхватив его за низ так, чтобы он окончательно не оторвался, я побежал к автобусу. Посадка в коротенький и жутко холоднющщий «ЛАЗ-Турист» шла своим чередом, и я по ходу дела посмотрел на своё плечо – дыра начиналась подмышкой и, проходя через весь передний край, оканчивалась где-то на спине.
Автобус неторопливо бежал по трассе и через положенные ему четыре часа приехал в Петропавловск. Города я опять не увидел, ибо на стёклах был толстенный слой инея. Ноги промёрзли до того, что я, выбравшись со своего кресла наружу, абсолютно их не чувствовал.
Прибежали к кассам вокзала, купили билеты, и тут объявили, что наш поезд сильно опаздывает из-за снежных заносов в районе Свердловска. Я хотел найти промтоварный магазин и взять нитки с иголками, но шеф потащил меня сначала в столовую. Справа от вокзала шла улица с мемориальной доской на первом же доме, которая гласила, что улочка названа в честь какого-то милиционера, расстрелянного здесь бандитами – крайне редкое преступление по советским временам! За этим домом оказалась площадка, уставленная по краям засыпанными снегом мёртвыми электровозами, а в центре площадки на постаменте стоял зелёно-голубой паровоз, а возле него в одноэтажном здании была столовая локомотивного депо, в которой очень вкусно и очень дёшево кормили.
Потом я выбрался на привокзальную площадь. В Петропавловске, оказывается, ходили троллейбусы, а напротив здания вокзала, на первом этаже жилого дома расположился большой промтоварный магазин, где я смог купить и катушку «десятых» чёрных ниток и набор швейных иголок. Влетев обратно в зал ожидания, я отвоевал себе кресло и уселся шить. Заправил две иголки и принялся гонять их навстречу друг другу через добротную кожу тулупчика, используя вместо напёрстка трёхкопеечную монетку. Всё равно исколол все пальцы и провозился почти два часа. Но таки зашил.
Надев шубейку и рассовав по карманам все нитки и иголки, я пошёл по вокзалу, и здесь меня ждали сюрпризы: вначале в киоске «Союзпечати» оказались в совершенно свободной продаже сигареты «Казахстанские» (у себя в Алма-Ате мы доставали их исключительно по блату), вдобавок – вообще фантастика! – в абсолютно любом количестве меняли деньги пятнадцатикопеечными монетками для междугородних телефонов-автоматов! Это тоже было такой редкостью, что весь командировочный народ собирал себе эти монетки заранее – в почтовых отделениях размена практически не было! Разменяв на радостях трёхрублёвку, я пошёл звонить домой в Алма-Ату...
Поезд продолжал опаздывать и мы, когда стемнело, снова сходили в столовую депо. «Кузбасс» пришёл с опозданием почти на четыре часа – ну уже сели и поехали наконец. Я не спал до часу ночи – очень хотелось посмотреть на Омск, пусть даже с поезда и затемно!
Под мерцание огоньков огромного города я и уснул...
