НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!

Этот раздел назван так в честь того самого фильма, в который ввернули три совершенно разных по смыслу истории. И поэтому я решил так же назвать серию коротеньких рассказиков, сюжеты которых не вошли в большие рассказы. Итак:


Телевышка

Поезд, шедший из Алма-Аты в Новосибирск, подходил к станции Чарская. На столике стояла початая бутылочка водочки, а мужик, ехавший со мною в купе, рассказывал какие-то прикольные вещи, но вдруг ни с того, ни с сего выдал:
              – Вот, что значит наш суверенный независимый Казахстан – у нас теперь даже в Семипалатинской области нефть добывают!
              Я посмотрел в окно – мы проезжали мимо чарского телевизионного ретранслятора, высокой ажурной мачты, увешанной всякими спутниковыми тарелками.
              – Кабеке, какая нефть, ты о чём?
              – Но вот же нефтяная вышка!..


Арбуз

Поезд из Новосибирска в Алма-Ату заехал поздно ночью на станцию Уш-Тобе. На столике опять стояла початая бутылочка водочки, а мужик, ехавший со мною в купе, был каким-то «вахтовиком» из Ноябрьска, и вырвался, наконец-то, на «материк», чтобы навестить своих родителей в Бишкеке. На перроне, освещённом двумя или тремя редкими лампочками, дремал старый дед-кореец, а перед ним высилась целая гора арбузов. Вахтовик встрепенулся:
              – А интересно, сколько здесь арбуз стоит? У нас в Ноябрьске – 35 тысяч российских (неденоминированных и до дефолта) за килограмм!
              Мы вышли из вагона:
              – Дедуль, почём арбузы?
              – Тысячу российских за штуку, и выбирай любой!
              С мужиком из Ноябрьска случилась истерика, и он чуть не купил оптом всю эту кучу...


Вкус мяса

И вновь поезд из Алма-Аты в Новосибирск. На сей раз мой попутчик по купе оказался по национальности киргизом, давно переехавшим в Новосибирск, окончившим там ВУЗ, и устроившимся там же на работу. Шёл 1995 год – самый разгар эпопеи по смене гражданств. Алике жил на «Затулинке» и с гордостью (!) показал мне советский паспорт со вкладышем «гражданина России». Я в ответ показал ему свой паспорт – родился в Новосибирске, а гражданин Казахстана...

В Аягузе мы выбрались на перрон. Там, как и обычно, вдоль всего поезда бегали мужики с освежёванными и разделанными бараньими тушами, упакованными в мешки из-под китайского сахара.
              – Алике, – сказал я ему, – покупай барана. Тебе из чего завтра жена бешбармак сварганит?!!
              – Э-э-э, братан, аягузский баранина невкусный! Не на той трава пасёт. Вот ошский баранина – вкусный!
              Это ж надо было настолько разбираться в мясе?


Билет до Ташкента

Красноярск, агентство «Аэрофлота» на Предмостной площади накануне первомайских праздников 1992 года. В очереди прямо передо мною стоял пожилой узбек в халате, тюбетейке и хромовых сапогах. Он протянул кассирше паспорт, в который была вложена бумажка в пятьдесят тысяч рублей (а билет до Ташкента стоил в районе сорока «штук»):
              – Дэвушка, адын былет Тошкент трыдцатое.
Молоденькая барышня похлопала по кнопкам «Сирены» и, не глядя на узбека:
              – Только на четвёртое.
Мужик положил в паспорт ещё одну бумажку в 50 тысяч:
              – Дэвушка, адын былет Тошкент трыдцатое?
Кассирша снизошла, наконец, до того, что посмотрела на него:
              – Я же Вам ясно сказала – только на 4-е мая!
Узбек достал третью бумажку в 50 тысяч и положил в паспорт:
              – Дэвушка, адын былет Тошкент трыдцатое?!!
              Милая барышня нажала где-то у себя под плавочками какую-то кнопочку, тут же появились двое ментов, и с самыми дебильными выражениями на лицах аккуратно сгребли в охапку узбека вместе с его паспортом и деньгами, и выкинули из Агентства...


Бозщакуль

Поезд «Москва-Павлодар» подходил к станции Бозщакуль. Стоял ясный и тёплый апрельский день, и весь снег, накопившийся за зиму в Великой Казахской Степи, бурными ручьями стекал в низины. Я открыл окошко в тамбуре у туалета и наслаждался свежим воздухом. При въезде на станцию, прямо у входного светофора, образовалась огромная лужа талой воды, по которой на деревянных заборах от снегозадержания плавало, как на плотах, пять или шесть пацанят лет десяти-двенадцати. Когда мой вагон проезжал мимо них, один вдруг обернулся ко мне и громко крикнул:
              – Х...ли зыришь?!!
              За что немедленно был послан туда же.

Поезд проследовал станцию Бозщакуль по расписанию...


Десять щеночков

Поезд «Знаменка–Москва» глубокой ночью подходил к Черкассам. Гадина проводница натопила вагон так, что дышать было абсолютно нечем, и все пассажиры спали с открытыми дверями. Две барышни, ехавшие в соседнем купе, везли куда-то на продажу целый десяток маленьких щеночков породы пекинес – пушистых, прикольных и очень славных.

На ночь в открытую дверь своего купе девчонки пристроили огромную картонную коробку, но через какое-то время она от тряски отодвинулась, и все эти щенята моментально расползлись по всему вагону! Я пошёл в туалет, дверь которого оказалась приоткрыта, и прямо посредине него, в грязной луже ползал маленький щеночек и жалобно пищал. Я подобрал его, обмыл под краном от грязи (а что было делать?!!), и принёс в купе к девкам. Они крепко спали и, когда я попытался разбудить одну из них, вдруг поднялся жуткий визг!

Я отдал барышням щеночка и сказал, что случилось с их питомцами. Девчонки (абсолютно в одних плавочках!) побежали по всем купе собирать своих собак, а последнего нашёл опять я – на полу возле титана с кипятком...


День Победы

На поезд, шедший из Пурпе в Челябинск, я сел ближе к ночи в Свердловске. Езды до Челябинска было всего-то около пяти часов, и тут бы поспать, но в моём купе оказались два крепко вдатых «вахтовика», которые заплетающимися языками долго обсуждали: какой двигатель для легкового автомобиля лучше – бензиновый или дизельный. Угомонились они только часа через два, где-то ближе к Каменску-Уральскому...

Наступило 9 Мая. В половине пятого утра (ехать было ещё часа полтора) бригадир поезда врубил по составу на всю громкость военные марши и сказал в микрофон: «Поздравляю с Днём Победы!!!» Один из мужиков проснулся и вышел из купе, а второй продолжал спать, и тут я ему отомстил: ручка громкости радио оказалась рядом с моей верхней полкой, и я довернул её на полную. Второй вахтовик подскочил, как ошпаренный, и долго не мог сообразить – где он, и что вообще происходит...


Безбилетник

Скорый «Алма-Ата–Кустанай» глубокой ночью остановился минут на десять или пятнадцать в Чиганаке. Окно в купе было открыто, и к нам вдруг залетел летучий мышонок. Поезд тронулся, но пока скорость была маленькая, он и не подумал вылетать обратно. «Бэтмен» забрался в отсек для чемоданов и там затих. Испугавшись, что этот «орёл» попытается вылететь из окна на ходу (а скоростёнка – за 90), я закрыл окно до следующей станции.

Примерно через часок мышонку надоело ехать на «чемоданной» полке, и он принялся с жалобным «цвирканьем» носиться по всему купе. Но пришлось ему ждать Сары-Шагана. Как только поезд остановился, я снова открыл окно: «Лети, орлищще, улучшай местную породу!» «Бэтмен», висевший головой вниз, зацепившись коготочками за сеточку полочки для мелких вещей над пустой верхней полкой, сразу почувствовал образовавшийся ветерок и, «цвиркнув» мне на прощанье, улетел в начинавшийся рассвет...


По техническим причинам...

Я только-только поступил в институт, а в это время всей нашей семье потребовалось сдать паспорта для получения ордера на новую квартиру. Но я решил съездить на недельку на Иссык-Куль и взял у алма-атинских ментов справку о том, что мой паспорт находится на прописке.

В Чолпон-Ату я уехал на автобусе, а назад пришлось срочно возвращаться на самолётике. Билет по этой справке я всё же купил, но когда пришёл на регистрацию рейса, чолпонатинские менты вдруг тормознули меня на досмотре, отобрали эту справку и абсолютно молча стали перетрясать мою полупустую сумку. Затем меня вывели с секции досмотра, затащили в ЛОВД аэропорта, раполагавшееся в соседнем здании и раздели до плавок.

Я абсолютно перестал понимать, что вообще происходит, когда мент, обшарив все складочки моей одежды, вернул мне её обратно и спросил: «Анашу везёшь?» Я чуть не плюнул ему в мерзкую рожу! Мой самолёт уже минут двадцать, как должен был улететь, и я стал прикидывать, на какой же следующий рейс меня теперь посадят? Но мент отдал мне сумку и справку, и сказал, что мой самолёт – второй слева.

Я в одиночку, безо всяких сопровождающих, выскочил на лётное поле. Все пассажиры уже сидели в самолёте, а под хвостом «Як-40» прогуливался один из лётчиков. Увидев меня, он спросил: «Что, опять наркоманов ловят?» и звонко рассмеялся...

Это оказался мой рейс, который из-за ментов задержали на 25 минут. А когда мы прилетели в Алма-Ату, на табло стояла информация, что самолёт прибыл с опозданием на 25 минут «по техническим причинам»...


Пачка маргарина

Москва, декабрь 1988 года. Игорёк Гуров на занятиях, а я, заехав к нему в гости на недельку, иду домой из круиза по одёжным магазинам столицы, прикупив по ходу всяких полуфабрикатов, чтобы приготовить обед. Придя домой, обнаруживаю, что тефтельки мне поджарить не на чем, и слетаю с четвёртого этажа вниз в полуподвальчик, где тогда был продуктовый магазин...

Весь небольшой гастрономчик оказался полон какого-то приезжего с какой-нибудь Рязани народа, скупавшего там всякую колбасу. Не имея никакой возможности подобраться к прилавку ближе, чем на 10 метров, я сунулся сначала к кассирше, сидевшей в центре торгового зала, и попросил выбить мне чек на маргарин. Получив какой-то чек на 38 копеек, я врезался в «колбасную» очередь, вздёрнув над головой, как белый флаг, этот комочек бумаги. Озверевшая толпа чуть было не начала пинать меня ногами, но я с криком: «Сволочи, мне не за колбасой, а за маргарином!!!», пошёл на штурм заветного прилавка. И тут меня спасла продавщица.

Пожилая огромная тётка, увидев, что мои жалкие останки вот-вот размажут по всему полу, расшвыряла огромными ручищами половину «колбасной» очереди, обложила эту толпу всеми матюками, какие только существовали в Великом и Могучем, добавив напоследок: «Из-за вас, б..., настоящий москвич себе пачку маргарина купить не может!!!», торжественно вручила мне брикетик «Молочного». Притихший народ расступился и пропустил меня назад.

Добрая женщина, знала бы ты, кто перед тобой...


Таксистка

Скоростная электричка «Сары-Арка» рейса Астана–Караганда «приземлялась» в Сортировке когда как, одиннадцать вечера плюс-минус двадцать минут. Поймать такси на этой станции до примерно осени 2009 года было конкретной проблемой, пока диспетчерская сортировских бомбил не переехала вдруг из какого-то жилого дома в самом дальнем от железки углу окрестных многоэтажек в то здание вокзала, которое там для поездов, идущих с севера на юг.

Вылетаю почти в полночь с чуть опоздавшей «Сары-Арки», и тут же заскакиваю в диспетчерскую таксистов, где перед стареньким телевизором сидят человека три или четыре: «Можно машину до пятнадцатого микрорайона Майкудука?» Тут же поднимается молоденькая изящная девушка-блондинка в очочках, поигрывая автомобильными ключиками: «Поедемте...»

Барышня садит меня в двести двадцатый Мерс, и мастерски везёт около получаса за смешную по астанинским меркам сумму по заледенелым ночным ноябрьским улицам самых бандитских и беспредельных окраин Караганды... Выпав в полный осадок, всю дорогу думал – что же у неё спрятано под сиденьем или в одежде, если она не боится таксовать в таких условиях?


На главную
 


Hosted by uCoz